Проклятие дома Романовых: как российская лже-царица предсказала страшный конец династии.

Более 100 лет прошло с расстрела царской семьи. В ночь на 17 июля 1918 года Николая II, его супругу, детей и слуг отвели в полуподвальное помещение частного дома в Екатеринбурге и приказали встать к стене.

Приговоренные, очевидно, даже не успели осознать, что происходит, а Александра Федоровна растерянно произнесла: «Здесь даже стульев нет». Тогда революционеры — и по совместительству исполнители страшного приговора — распорядились принести несколько стульев в полуподвал. На один из них села жена бывшего императора, а на другой Николай II усадил своего сына, цесаревича Алексея, после чего встал так, чтобы собой его загородить.
Приговор был приведен в исполнение в течение нескольких минут.

После слов коменданта Юровского о том, что все заключенные будут расстреляны, Николай II удивленно переспросил: «Что?» и инстинктивно повернулся лицом к сыну, будто бы намереваясь его защитить. Но через секунду прогремел первый выстрел, который поставил точку в жизни последнего русского императора. Началась беспорядочная стрельба, затем революционеры пустили в ход штыки. Вскоре все было кончено.

Даже в этом историки видят печальный символизм рока Романовых: ведь история династии началась с коронации Михаила Федоровича в Ипатьевском монастыре, а завершилась расстрелом царской семьи в полуподвале Доме Ипатьевых. И это лишь одно из мистических совпадений, которые связывают с проклятием Романовых. Чтобы понять, почему возникла легенда о злом роке, который преследовал знаменитую династию, перенесемся в начало XVII века, когда на российский престол взошел первый представитель дома Романовых.

1612 год. Силами народного восстания, возглавляемого Мининым и Пожарским, удалось освободить Москву от оккупации интервентами. На следующий год после изгнания поляков было решено созвать Земский собор, на котором должна была определиться дальнейшая судьба России. Государству нужен был правитель, который сможет объединить разрозненные земли под своей властью. Но кому же доверить такую ответственную миссию?

Среди основных кандидатов были не только наследники известных русских фамилий, но и представители правящих династий соседних стран. Впрочем, последних (в том числе Марину Мнишек — жену двух Лжедмитриев — и ее сына Ивана) очень быстро исключили из списка претендентов — уж слишком много проблем принесли иностранцы России за предыдущие годы.

Кандидатуру освободителя Москвы, Дмитрия Пожарского, даже не стали рассматривать. Он происходил из рода князей Стародубских, которые оказались в опале в годы опричнины. Такое пятно на истории фамилии не могли «искупить» никакие подвиги претендента на царский престол. Большинство представителей местной знати также имели серьезные недостатки в глазах избирателей — кто-то был в родстве со свергнутыми правителями, кто-то сотрудничал с властями Речи Посполитой.

Словом, методом исключения был выбран 16-летний Михаил Федорович Романов, который приходился дальним родственником Ивану Грозному. Нет, избиратели не видели большого потенциала в этом юноше, но его кандидатура была «удобной» во многих отношениях.

«Миша молод, ума небольшого, и нам поваден будет», — хитроумно заключили бояре и отдали свои голоса за неопытного Романова. Более того, Михаила Федоровича негласно рассматривали как фигуру временную — никто в его семье не отличался крепким здоровьем. Предполагалось, что он посидит на престоле, пока все не успокоится, а затем власть перейдет к следующему правителю. Никто не мог предвидеть, что это историческое решение положит начало 300-летнему правлению новой династии Романовых.

На следующий год после коронации Михаил Федорович принял первое в своей жизни серьезное политическое решение. Он приказал вернуть в Москву Марину Мнишек, которая бежала в Астрахань вместе с 3-летним сыном, опасаясь расправы. После серии допросов у польской авантюристки отобрали сына, но заверили ее, что с маленьким Иваном ничего плохого не случится. Однако вскоре выяснилось, что Михаил Федорович не планировал сдержать это обещание.

В июле 1614 года малыша принесли на Болотную площадь, где состоялась церемония публичной казни. Москвичи запомнили эту расправу, как одну из самых жестоких в истории: веревка оказалась слишком толстой и никак не могла затянуться на худенькой шее ребенка. Конец страданиям 3-летнего Ивана пришел только через несколько часов.

Когда Марине Мнишек сообщили о произошедшем, она буквально обезумела от горя. Простить такого злодеяния Михаилу Федоровичу она, разумеется, не смогла до конца жизни. И перед тем как совершить самоубийство Марина Мнишек прокляла весь род Романовых. Как гласит легенда, она произнесла такие слова:

«Вы начали свое правление со смерти невинного ребенка — смертью невинных детей вы его и завершите».

Проклятие польской преступницы долгое время не воспринимали всерьез даже сами члены царской семьи. Смерть Михаила Федоровича списали на неизвестную болезнь, гибель практически всех детей его наследника Алексея — на непредвиденные жизненные обстоятельства. Только один сын Алексея, Петр Алексеевич, дожил до зрелых лет и впервые задумался о том, что все беды династии Романовых должны иметь какое-то объяснение.

В 1715 году он познакомился со старцем, который умел предсказывать судьбу по линиям на руках человека. Петр протянул ему свои ладони, а хиромант, едва коснувшись их, выпалил: «Маленький мальчик. Повешенный. Его тень за тобой».

Последствия «черной» фамильной кармы вкусили практически все наследники дома Романовых. Многие из них умирали в младенчестве, становились жертвами коварных заговоров или погибали от рук террористов. При этом легенда о мистическом проклятии Марины Мнишек старательно вымарывалась из всех исторических документов, летописей и даже личных писем Романовых. Но сами члены царской семьи всегда помнили о ней. А Николай Александрович, которому было предписано судьбой стать последним русским императором, впервые услышал ее еще в детстве. От своего отца. Ведь Александр III был убежден, что его дети должны знать историю своего рода, какой бы трагичной и страшной она ни была.

Удар сабли японского полицейского и кровавая коронация
Будущий российский император Николай II рос впечатлительным мальчиком. Несмотря на христианское воспитание, в нем удивительным образом сочеталась религиозность и вера в мистицизм происходящего: зная о родовом проклятии, он был склонен видеть знаки судьбы повсюду, истолковывая их в положительную или отрицательную сторону.

Уже в 1891 году произошло первое серьезное происшествие, которое оказало сильное влияние на становление личности будущего царя. 23-летний Николай отправился в Японию, чтобы ознакомиться с государственным устройством потенциальной страны-союзника и наладить дипломатические отношения.

29 апреля он возвращался в Киото после посещения озера Бива и совсем не ожидал, что на его жизнь будет совершено покушение. «Выехали в джен-рикшах и повернули налево в узкую улицу с толпами по обеим сторонам, — позднее описывал он тот инцидент в своем дневнике. — В это время я получил сильный удар по правой стороне головы, над ухом. Повернулся и увидел мерзкую рожу полицейского, который второй раз на меня замахнулся саблей в обеих руках. Я только крикнул: „Что, что тебе?“… И выпрыгнул через джен-рикшу на мостовую. Увидев, что урод направляется ко мне и что никто не останавливает его, я бросился бежать по улице, придерживая рукой кровь, брызнувшую из раны. Я хотел скрыться в толпе, но не мог, потому что японцы, сами перепуганные, разбежались во все стороны… Обернувшись на ходу еще раз, я заметил Джорджи Записки Романовых