В детстве одной из моих любимых картин был «Плот Медузы» Жерико.

Она и пугала меня до истерики, до необходимости зажмуриться и перевести дух, прежде, чем смотреть дальше, и притягивала так сильно, что альбом репродукций со временем стал сам открываться на нужной странице. В детстве истории за картинами занимали меня не меньше самих картин, а за «Плотом Медузы» стояла история, и еще какая.

«Медуза» — французский военно-морской фрегат, сражавшийся в наполеоновских войнах. В 1816 году, после реставрации Бурбонов, «Медуза» везла французских чиновников в Сенегал, чтобы восстановить французскую оккупацию колонии. Из-за ошибки капитана виконта де Шомарея, который получил командование по политическим мотивам, «Медуза» потерпела кораблекрушение у берегов современной Мавритании. Шомарей 20 лет не выходил в море и капитаном был никаким.

Большинство из 400 пассажиров на борту пересели в шлюпки, но 146 мужчин и одна женщина были вынуждены спасаться на импровизированном плоту, буксируемом шлюпками. Однако буксировка оказалась шлюпкам не под силу, плот был слишком тяжел и грозил их опрокинуть. Трусливый капитан приказал обрезать буксировочные канаты, и шлюпки ушли. Плот и его пассажиры остались в открытом океане, и ситуация на плоту быстро стала катастрофической. В первую ночь 20 человек скончались в результате самоубийства и драк. Десятки были смыты штормом в море, несколько моряков взбунтовались и были убиты офицерами. К четвертому дню осталось всего 67 человек. На восьмой день более выносливые выжившие сбросили за борт слабых и раненых, все еще живых, но беспомощных. Когда запасы иссякли совсем, некоторые из выживших занялись каннибализмом. К 17 июля 1816 года, когда на них наткнулся корабль под названием «Аргус», осталось всего 15 человек; пятеро из них умерли вскоре после спасения.

Одержимый этой трагической историей, молодой художник Теодор Жерико решил написать картину. Жерико не только взял интервью и зарисовал членов экипажа «Медузы», но и прочитал все, что смог найти, включая книгу двух выживших - врача «Медузы» и одного из пассажиров. Он присутствовал на судебном заседании по обвинению капитана корабля виконта де Шомарея, сделал десятки эскизов. Жерико экспериментировал с различными моделями и восковыми фигурами, изучал утонувшие трупы в морге и даже реконструировал плот, наняв плотника для создания реалистичной модели в своей мастерской.

Картина получилась огромной 491 × 716 см.; сам плот имел размеры 7 на 20 м, то есть был только в 4 раза больше картины.

На картине показан последний день 13-дневного путешествия. В правом углу группа людей отчаянно машет, руками и рубашками, чтобы привлечь внимание корабля, плывущего так далеко на горизонте, что на картине он едва различим. Некоторые считают эту группу символом безнадежности, поскольку из такой дали корабль не может увидеть сигнал бедствия. Другие верят, что этот крошечный кораблик и есть «Аргус», спасший моряков.

Плот изображен очень низко, так низко, что зрителю кажется: можно шагнуть на плот и оказаться рядом с его несчастным экипажем. Тела людей заметно менее истощены, чем было на самом деле после двух недель без еды и воды, но это сделано сознательно. Даже в таком виде картину критиковали и сторонники классицизма, называвшие ее «кучей трупов», и романтики, утверждавшие, что цель живописи — притягивать, а не отталкивать.

27-летний Жерико дебютировал с «Плотом Медузы» в Парижском Салоне 1819 года в расчете, что картина принесет ему деньги и славу. Поначалу не случилось ни того, ни другого. Когда выставка закрылась, разочарованный Жерико вырезал холст из рамы, свернул и отдал другу, заявив: «Не стоит на это смотреть. Я нарисую что-нибудь получше».

Но тут история приняла интересный поворот. После крушения фрегата французское общество было возмущено королем, назначившим Шомарея капитаном «Медузы» несмотря на то, что он 20 лет не выходил в море. Возмущено не только из-за кораблекрушения, но также из-за приказа обрезать канаты, бросив плот на произвол судьбы. В этом контексте «Плот Медузы» был еще одним напоминанием, чего стоила французскому обществу реставрация Бурбонов. Картина рассматривалась как обвинение монархии, французский историк и публицист Мишле провозглашал: «Все наше общество находится на борту плота Медузы».
Жерико пытался преуменьшить политическое значение «Плота Медузы». Первоначально картина выставлялась под гораздо менее провокационным названием: «Сцена кораблекрушения». Но название никого не обмануло. Трагедия «Медузы» случилась всего три года назад, и сцена была легко узнаваема посетителями Салона.

Прошло немного времени после дебюта в Лувре, и «Плот Медузы» получил золотую медаль Салона. Однако купить картину Лувр не захотел, и Жерико расстроился еще больше.
Зато в следующем году в Лондоне демонстрация «Плота Медузы» принесла ему 20 000 франков и статус новатора французского искусства. Счастливый Жерико вернулся в Париж, но начал болеть, несколько раз неудачно упал с лошади во время верховых прогулок и умер в 32 года. Только после его смерти куратор Лувра де Форбен добился приобретения «Плота Медузы» для коллекции музея.

В 2007 году я впервые попала в Лувр, и, конечно же, побежала смотреть на «Медузу», давнюю знакомую, так пугавшую меня в детстве. Прекрасная картина, игрой света и тени напоминающая моего любимого Караваджо. Но того ужаса, смешанного с восторгом, ужаса, который и хочется, и не хочется пережить еще раз, больше не было. Так бывает только в детстве.